Уважаемые друзья!
Интернет магазин INOEKINO.ru приостанавливает обработку заказов.
С уважением, администрация INOEKINO.ru

Рецензия на фильм "Чужие дети"

Купить "Чужие дети" можно за 200 руб.

Объяснение в любви итальянскому неореализму
Вторую картину Абуладзе ставил один. [...]

Абуладзе твердо решил ставить фильм на современную тему. [...]

В одном из номеров "Комсомольской правды" за 1955 год режиссер прочел очерк Н. Александровой "Чужие дети". Там рассказано было о девушке Шуре, которая случайно столкнулась на улице с двумя детьми и потом стала им матерью, не бросив чужих, неродных этих ребят даже тогда, когда отец их поступил по отношению к ней подло. Абуладзе вместе с Р. Джапаридзе написал сценарий по очерку. Действие было перенесено в Тбилиси, а Шура превратилась в грузинскую студентку Нато. [...]

[...] При всей незаурядности этой история, ее легко подчинить назидательной схеме, извлечь из нее поучение. [...]

Однако фильм "Чужие дети" сделан совсем по-иному. Абуладзе на каждом шагу спорит с назидательной схемой, ломает ее трафареты, опровергая ее привычные построения. Он хочет воссоздать на экране драму, смысл которой не исчерпать признанием одних правыми, других — виноватыми. История "чужих детей" дает режиссеру пищу для раздумий о сложных людских отношениях, о душевной щедрости, моральном долге человека перед собой и теми, кто тебя любит, о совести и бескомпромиссности в решении вопросов, пусть и глубоко личных, но от этого не менее важных. Сразу же бесповоротно отказавшись от морализации и дидактики, Абуладзе начинает свой путь в глубь драмы, в существо обстоятельств и характеров. Виновник этой драмы — отец двоих детей Дата — вовсе не пошляк и не сердцеед. Актер Отар Коберидзе знакомит нас с человеком привлекательным, славным. Машинист Дата любит своих детей. Кроме того, он любит красивую женщину, которую зовут Тео. И если эта женщина не хочет связать свою жизнь с жизнью Дата, не хочет взять на себя ответственность за воспитание его детей, то это не вина, а беда героя. Дата был бы рад жениться на Тео, но она не может стать матерью его детям. И возлюбленные расстаются.

Такова экспозиция фильма, как бы предыстория драмы. [...]

...Яркий солнечный свет заливает экран. Весело, шумно, хлопотливо живет тбилисская улица. На мостовой скандал: мальчишка-самокатчик чуть было не угодил под грузовик. Шофер негодует. Как всегда бывает, вокруг быстро собралась толпа любопытных — каждый спешит, проявляя в полную силу южный темперамент, высказывая свое мнение о происшествии, и стоит такой гвалт, что уже трудно разобрать, что к чему. И вдруг скандал пресекает проходящая мимо девушка. Она удивительно легко наводит порядок, сумев выговорить и провинившемуся, и шоферу, и зевакам-свидетелям. Девушка берет за руку мальчишку и его плачущую сестренку, и мы видим, как через площадь, снятая издалека, идет Нато с маленькими Лией и Гией.

Тем же кадром — молодая мать, которая покойно, уверенно ведет своих детей по родному городу, — заканчивается картина.

Но дети — чужие Нато, а между двумя этими кадрами проходит повесть о душе, выдержавшей большое испытание. [...]

[...] дети полюбили "тетю Нато" сразу, восторженно, страстно. Эти ребята, растущие без матери, бегающие по городу в драных сандалиях, поневоле самостоятельные — палец в рот не клади — замкнутые в своем одиночестве и тайной обиде на отца, увидели в незнакомой девушке идеал справедливости, доброты, красоты. [...]

В воскресенье дети едут с отцом в зоопарк. Прелестная сценка в автобусе. Напротив сидит благополучная семья: улыбающаяся мама в нейлоновой кофточке с упитанными нарядными отпрысками. Мама покровительственно хвалит Гию: смотрите, какой хороший мальчик, уступил сестричке место у окошка. Вежливо и презрительно глядит Лия на толстую мамину удочку, на маму: что же здесь особенного? Всем своим видом, небрежно отвернувшись к окну, дает понять, насколько взрослее они с братом, насколько лучше знают жизнь. И тут же, заметив промелькнувшую на улице Нато, ни больше ни меньше как останавливает автобус, умоляет шофера ехать обратно, в крайнем волнении вытаскивает отца, чтобы бежать за Нато вдогонку.

Эта сцена, на первый взгляд жанровая, становится у Абуладзе тонким психологическим этюдом, смысл которого (опять, как и в "Лурдже Магданы") выходит за рамки непосредственного сюжета и самого действия. Маленький эпизод позволяет нам заглянуть в прошлое ребят, понять и их отношения с отцом, и глубоко запрятанную тоску по материнской ласке, и детское достоинство, и новое радостное чувство любви, захватившее души брата и сестры. [...]

Абуладзе умеет рассказывать о важных и серьезных вещах с юмором, немногословно и мягко. Замечательна в фильме сцена, когда Лия ждет на улице опаздывающую на ее день рождения Нато, а потом, дождавшись, беспрестанно и радостно повторяет: "А я сказала: может быть, у тети Нато собрание, а папа сказал: если она обещала, то обязательно придет". Здесь лучше и убедительнее, чем в долгом разговоре о принципах воспитания, раскрывается мысль об ответственности перед ребенком за каждое слово, за каждое обещание. Режиссер рассказал, как требовательны детская любовь и привязанность, как чутко сердце ребенка, как зорки его глаза, видящие больше, чем это обычно кажется. Подробно, безупречно верно запечатлел Абуладзе все ступени развивающихся взаимоотношений Нато и детей и подвел их к драматической кульминации, когда осиротевшие мальчик и девочка молчаливо, сурово поджидают у железной дороги поезд, на котором уехала Нато. [...]

И если фильм "Чужие дети" содержит в себе определенное назидание, то оно не преподносится зрителям в готовом виде. Оно вытекает как сложный итог режиссерских раздумий и психологически тонкого анализа этой драмы на экране. [...]

Однако одним из основных упреков в адрес "Чужих детей" был упрек в абстрактно-гуманистическом характере этой драмы, дескать, такая история могла случиться в любой стране и в любое время, и Абуладзе не раскрывает в фильме типических примет нашей советской жизни. [...]

И все же фильм Абуладзе действительно оставляет чувство некоторой жизненной неполноты. Оно возникает вовсе не оттого, что драма "вневременна", а характеры "общечеловечны". Оно является следствием сознательного драматургического обособления ситуации, которая легла в основу фильма. В "Чужих детях" существует как бы два пласта изображения: драма героев на первом плане и фон, разработанный очень талантливо и подробно, но все же существующий только как фон, а не как среда драмы. [...] Речь идет не о внешнем изображении общественности, а о том, что раскрытие многообразных связей человека и среды обогащает прежде всего содержание самой драмы и характеров. Современное киноискусство знает множество средств тонкого раскрытия этих многообразных связей. Ими Абуладзе пользуется слабо. По существу только лишь упомянутая уже семья встреченная Датой и детьми в троллейбусе, включается, пусть и на минуту, в центральную историю фильма. Все же остальные персонажи — и тетка Нато, и маленькие гости на дне рождения Лии, и даже прелестный имитатор Раджа Капура, товарищ Гии, — все они являются лишь элементами фона, саму драму никак не обогащая.

Таким образом, вся тяжесть "смысловой нагрузки" ложится на образы самих героев. И если одни — образы Нато и детей — выдержали ее, то другие — Тео и отчасти Дата — пали под этой тяжестью. Здесь-то и возникли противоречия, которые привели к нарушению правды жизни, так тонко воскрешенной режиссером в образах Нато и детей. [...]

В своем неопубликованном "Послесловии" к фильму "Чужие дети", Абуладзе говорил:

"Наша задача заключалась в том, чтобы раскрыть внутренний мир каждого героя, его мысли и чувства. Задача тонкая, трудная и сложная. Сложность драматургического построения вещи усугублялась еще тем обстоятельством, что фильм был задуман в поэтическом плане и весь строй его образов требовал особой поэтики.

Вследствие этого образы Дато, Нато и Тео строились в фильме — и совершенно сознательно — не по законам эпического жанра (с необходимой в таких случаях детализацией образа и фона), а по законам жанра поэтического, с элементами обобщения, характерными, например, для романтической поэмы".

Вот здесь-то и кроется режиссерское заблуждение. Даже если допустить возможность существования в современном киноискусстве поэтического жанра, романтической поэмы в чистом виде, то "Чужие дети" сделаны отнюдь не по их законам.

В "Лурдже Магданы" поэтическое обобщение рождалось как бы непроизвольно, вырастая из достоверного, предельно конкретного изображения. То же происходит в главных образах "Чужих детей", где поэтическое обобщение возникает как итог, как результат. Именно в этом сила режиссуры Абуладзе. Задумав поэму, режиссер нашел ей кинематографическую форму документально точную, возвращенную к самой жизни, простую и непретенциозную — таков рассказ о Нато и чужих детях. В любовной же истории Дата и Тео поэтический замысел остался декларативным, воплотившись в чисто условных образах, которым обобщение придано извне, нарочито, тенденциозно. Особая поэтика, о которой пишет Абуладзе, пришла в противоречие с безупречной правдой детских характеров и характера Нато, правдой, из которой и вырастает истинная поэзия фильма. [...]

ЗОРКАЯ Н. Тенгиз Абуладзе // Молодые режиссеры советского кино. [Сб.] Л., 1962.

1 2 3 4 5

[посмотреть другие рецензии]

• Зарубежные х/ф 3987
• Драма 1551
• Отечественное кино 1284
• Артхаус - Авторское кино 949
• Комедия 882
• Мелодрама 641
• Французское кино 570
• Классика Голливуда 491
• Триллер 387
• Балет и танец 378
• Исторические фильмы 361
• Музыкальные фильмы 348
• Приключенческие фильмы 329
• Оперы и классическая музыка 313
• Английское кино 291
• Биографические фильмы 272
• Документальные фильмы 270
• Итальянские фильмы 240
• Военные фильмы 233
• Новое российское кино 217

полное облако тегов

• Фильмы
• Режиссеры
• Актеры
• Пользователи

При регистрации
вы получаете
возможность отслеживать состояние ваших заказов

Регистрация