Уважаемые друзья!
Интернет магазин INOEKINO.ru приостанавливает обработку заказов.
С уважением, администрация INOEKINO.ru

Новость

ИНОЕКИНО ИЗ ИСТОРИИ КИНЕМАТОГРАФА. ПОП-АРТ

«В чём замечательность Поп-Арта?
Он создаёт иконы из вещей, которые люди узнают с первого взгляда.
Он заставляет улыбнуться, рассмеяться, а потом задуматься.
Поп-арт превращает вчерашний мусор в сегодняшнее золото».
/«Опасные связи» (2003) реж. Жозе Дайан/

«Поп-Арт», пожалуй, главное течение в искусстве 20 века, в первую очередь, конечно, связан с именем короля американского авангарда Энди Уорхола. А так же с его товарищами: Роем Лихтенштейном, Джаспером Джонсом, Джеймсом Розенквистом, Томом Вессельманом и Робертом Раушенбергом. Последние двое особенно часто вводили символы американского массового потребления в картину как прямую цитату: в виде коллажа или фотовоспроизведения. Раушенберг разработал жанр комбинированных картин, в которых живопись в духе абстрактного экспрессионизма соединялась с реальными предметами («Кровать»). А Том Вессельман соединил плоскостное изображение натурщиц с реальным антуражем ванных комнат («Великая американская обнаженная»).
Американские авангардисты, следуя по стопам своих французских коллег, выступали реакционерами на нормативную систему, проверяя её границы на прочность. Товарный фетишизм и идеология равных возможностей в США привели к тому, что с конца 1950-х в американском искусстве появился «Поп-арт» (хотя вначале его называли «неодада», как антитеза искусству дадаистов). Представители поп-арта провозгласили своей целью «возвращение к реальности», но реальности, уже опосредованной масс-медиа: источником их вдохновения стали глянцевые журналы, реклама, упаковка, телевидение, фотография. Поп-арт вернул предмет в искусство, но это был предмет, не опоэтизированный художественным видением, а предмет нарочито бытовой, связанный с современной индустриальной культурой и, в особенности, с современными формами информации (печать, телевидение, кинематограф). Поп-арт использовал то, что уже есть, и, более того, что набило оскомину, став привычным и бытовым (готовое изделие – «ready made» – термин, введенный в 1912 году Марселем Дюшаном, означал изделие массового производства, выставленное в качестве произведения искусства).
Поп-артисты реабилитировали мир красоты банального, в их произведениях сквозила гордость тем, что американская торговля изобрела такие товары, которые всегда хороши, дешевы и равнодоступны. Их искусство – в определенном смысле памятник таким товарам и социальному равенству, ведь потребляя продукт, мы можем идентифицировать себя с любым другим потребителем этого продукта: «Ты можешь смотреть телевизор и видеть кока-колу, и ты знаешь, что президент пьет кока-колу, Лиз Тейлор пьет кока-колу, ты тоже можешь пить кока-колу…Все бутылки кока-колы одинаковы и все они хороши» – говорил Уорхол, прославляя потребление и делая потребление (чужих образов) частью своего искусства. Поп-арт поменял внутреннее и внешнее местами. Поп-артисты создавали образы, который любой человек, идущий по Бродвею, узнавал в ту же секунду – комиксы, столы для пикника, мужские штаны, знаменитости, занавески для душа, холодильники, бутылки кока-колы – все те великие вещи, которые абстрактные экспрессионисты изо всех сил старались вовсе не замечать. Произведения поп-арта отражали жизнь америнцев, как она есть, нередко содержали долю юмора и авторской иронии (например, знаменитые картины Уорхола, изображающие долларовую банкноту, многократно повторенные увеличенный фотопортрет Мэрэлин Монро и банки томатного супа), подтексто разоблачая американские ценности, как смысл существования.
Искусство Поп-арта тесно переплеталось с искусством торговой рекламы, ставшей неотъемлемой частью американского образа жизни. Реклама броско и навязчиво пропагандирует товарный стандарт. Как и в рекламе, главными сюжетами Поп-арта стали банальности: автомашины и пылесосы, фены и сосиски, мороженое и манекены и.д. Поп-арт хотел быть искусством банального (именно поэтому он называется общедоступным искусством). «Но что такое банальное, если не метафизическая категория, современная версия категории возвышенного? Предмет банален только в его употреблении, в момент, когда он служит. Он перестает быть банальным с тех пор, как становится значащим. Однако мы видели, что истина современного предмета состоит не в том, чтобы служить для чего-то, но чтобы значить, чтобы не употребляться больше в качестве инструмента, а быть знаком. И цель поп-арта в лучшем случае в том, чтобы нам его показать в качестве такового» /Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. Поп-арт: искусство общества потребления?/
Реальность не нуждается в посреднике, нужно просто изолировать ее от окружения и перенести на холст. Однако вопрос состоит в этом, ибо повседневность, предположим, стула (или гамбургера, крыла автомобиля или фотографии кинозвезды) составляет именно его окружение, и особенно серийное окружение из всех похожих стульев или слегка непохожих и т. д. Повседневность - это различие в повторении»
Параллельный кинематограф второй половины XX века фактически стер границы между «высоким» и «низким» искусством. Теоретически пытаясь обособиться от «массовой культуры», получившаяся новая контркультура на деле была близка к ее любимому детищу - Поп-арту, сохраняющему независимость благодаря модернистской традиции отчуждения от широкой аудитории. Ее принцип массового распространения искусства не мог, по определению, исключить массовость. В результате возникла парадоксальная ситуация: экстравагантность в сфере искусства начинает восприниматься как бунт против социального порядка и элемент молодежной культуры. Протест органично вписался в общий поток масскульта с его чертами рекламности и сенсационности, а действия экстремистски настроенной молодежи предстали как популярный феномен, сущность которого не в содержании, а в форме. Вероятно, основной вклад контркультуры и заключается в создании ею узнаваемой и универсальной модели альтернативного поведения, скомпонованной, главным образом, из разнородных внешних проявлений (наркотики, насилие, отчуждение, отрицание), которая постепенно приобрела значение своего рода архетипического явления, прочно вошедшего во все формы и виды искусства. Восприятие внешней атрибутики контркультуры в искусстве подсознательно ассоциируется у зрителя на уровне причастности героев к альтернативным социальным пластам и рассмотрения их поведения в качестве осознанного или неосознанного ими самими протеста против общепринятых норм, независимо от того, являются ли в действительности персонажи носителями этого протеста или нет.
Текст: Владимир Рутман для проекта ИНОЕКИНО

30 дек 2010