Уважаемые друзья!
Интернет магазин INOEKINO.ru приостанавливает обработку заказов.
С уважением, администрация INOEKINO.ru

Новость

Триер, босс датский

Всемирно известный режиссер-провокатор больше не поедет за границу: новый фильм он посвятил датчанам.

Отметив в минувшем апреле 50-летие, самый знаменитый датский режиссер Ларс фон Триер заявил, что больше не покинет Данию и не будет представлять свои фильмы на мировых премьерах в Каннах.

Кроме того, он резко ограничил общение с прессой: теперь Триер не дает интервью по электронной почте и телефону и встречается с отдельными журналистами только лично, один на один. Обозревателю "МН" удалось стать одним из немногих, кто посмотрел новую картину режиссера "Самый большой босс" на Копенгагенском фестивале, а затем поговорил с Ларсом фон Триером в его кабинете на студии Zentropa.

"Дания - тюрьма? Тогда весь мир тюрьма"

Таксист, услышав имя Ларса фон Триера, добродушно сказал: "Мы в Дании считаем его идиотом". Возможно, автору фильма "Идиоты" и создателю манифеста "Догма 95" такое определение польстило бы. Во всяком случае, Триер давно перестал удивляться критическому отношению к себе со стороны соотечественников, и никакая критика не помешала ему подарить датчанам свой новый фильм - "Самый большой босс".

Дания - маленькая страна: на всей ее территории живет примерно втрое меньше людей, чем в одной Москве. А еще здесь снимают очень много фильмов (натолкнуться на съемочную группу посреди улицы - привычное дело), и многие из них бьют в местном прокате голливудские хиты уровня "Матрицы" и "Властелина колец". Триер, с фильмов которого начался датский киноренессанс, здесь накладывает отпечаток буквально на все и всех, и стоит ли этому удивляться? Его имя знают продавцы в супермаркетах, пенсионеры и даже дети: дочка хозяйки квартиры, где я поселился на несколько дней, как выяснилось, снималась еще ребенком в "Танцующей в темноте".

- В феврале вы обнародовали свой "Манифест обновления" и оказались верны данному слову, не отдав свой очередной фильм Каннскому фестивалю и устроив его международную премьеру на скромнейшем Копенгагенском фестивале. Как, оправдались ваши ожидания? Не жалеете о принятом решении?

- Не могу сказать, что так уж здорово, когда мировая премьера моего нового фильма проходит в Копенгагене... Но вот что здорово по-настоящему: не быть в Каннах! Это подлинная радость. Вы знаете, каковы они, Канны. Может, вам там и нравится...

- ...Но вам-то точно нет.

- Я не могу сказать, что ненавижу Канны, но я ненавижу там бывать. О некоторых журналистах, которых там встречаешь, я не могу сказать ничего хорошего. С одними мне очень нравится разговаривать, с другими я не хотел бы встречаться, если не будет острой необходимости. И весь этот стресс, давление... Когда мне исполнилось 50, я сказал себе: теперь я слишком стар, чтобы делать вещи, которые мне не нравятся. Я должен доставлять себе удовольствие! А не быть в Каннах - это удовольствие. Объяснить это Жилю Жакобу (многолетний президент Каннского фестиваля. - А.Д.) я бы, правда, не решился. Но он меня простил.

- Не боитесь того, что число ваших поклонников, да и просто зрителей, теперь - когда вы снимаете по-датски и не выезжаете за пределы родной страны - значительно сократится?

- Может, я еще и вернусь в мир кинофестивалей. Когда-нибудь. В этом мире есть хорошие стороны, есть и плохие. Однако Канны всегда были добры ко мне, и я помню об этом. Что же касается датского языка, то мой следующий фильм будет англоязычным.

- Ваше решение никак не связано с тем, что два ваших последних фильма, "Догвилль" и "Мандерлей", остались в Каннах без наград, тогда как в свое время "Рассекая волны" получили каннский Гран-при, а "Танцующая в темноте" - "Золотую пальмовую ветвь"?

- Не могу сказать этого с уверенностью. Возможно, подсознательно... Конечно, когда участвуешь в конкурсе, интересно еще и приз получить. Но стал бы я счастливей? Вряд ли. Да и есть у меня уже каннские призы.

- А какую роль сыграла ваша фобия в отношении путешествий и авиаперелетов?

- О да, это сыграло огромную роль. Хотя это - лишь один стрессовый фактор из многих. Может, однажды я стану другим человеком, и обновленный Ларс фон Триер прилетит в Канны на самолете! Не в ближайшее время.

- Сесть впервые в жизни в самолет - преодолеть еще одну из ваших многочисленных фобий... Ведь бросать себе вызов - ваше любимое дело?

- Да, но эта фобия пока остается для меня действительно непреодолимым препятствием.

Властелин офиса

Ларс фон Триер взялся за развлекательное жанровое кино? Это кажется невозможным, но факт неоспорим: сейчас режиссер готовится к съемкам фильма ужасов, а "Самый большой босс" - офисная комедия. Сюжет вызывает чувство дежа вю. Глава компании, специализирующейся на IT-технологиях, собирается продать фирму, но для этого ему необходимо материализовать когда-то придуманного им "большого босса", на которого он сваливал все непопулярные решения. Боссом становится безработный артист, помешанный на технике легендарного (также выдуманного Триером) театрального деятеля по фамилии Гамбини, который "своим опытом доказал, что Ибсен никуда не годится". С трудом вникая в деятельность своих предполагаемых подчиненных, комедиант-неудачник внезапно понимает, сколь многое от него зависит.

Триер доказывает непростую теорему: маленький фильм тоже может быть важным. Отринув фестивально-премиальную суету и известных актеров, режиссер ответил на серьезный вопрос, поставленный им еще в "Догвилле" и "Мандерлее", но только сейчас ставший центральным: о природе власти и ответственности за власть. Ответ - в отказе от привычных манипуляций зрителем и эпатажа. Даже операторскую работу Триер поручил не человеку, а компьютеру, который в рамках новаторской техники Automavision сам устанавливал угол и ракурс съемки, тип записи звука и освещения. Результат противоположен импульсивно-нервическому воздействию прыгающей камеры "Догмы 95": надчеловеческий глаз объектива, который может пренебречь даже главным героем, создает ирреальное впечатление подсмотренной реальности.

"Самый большой босс" - минималистский и аскетический опыт режиссерского самоотречения. Вместе с тем это (формально) легкая и непритязательная комедия. Впрочем, те, кто помнят "Танцующую в темноте", догадаются, что подчинения жанровым законам со стороны Триера ждать бессмысленно.

- Сняв с себя все обязательства, вы в том числе отказались от привычки объединять свои фильмы в трилогии: трилогия "Европа", трилогия "Золотое сердце", незавершенная трилогия "U.S.A."...

- О да, у меня еще осталось одно невыполненное обязательство, ее третья часть. Я обязательно сделаю "Васингтон", но только тогда, когда пойму, что это необходимо! У меня полно незавершенных проектов. Например, я планировал документальный фильм о последнем фильме Карла Теодора Дрейера, "Гертруде". Когда он сделал этот фильм, на него ополчились все, и лишь после его смерти, в "Гертруде" признали шедевр. Я всерьез готовился к этому документальному фильму и хотел снять там всех, кто работал над "Гертрудой"... однако, пока я собирал деньги на проект, почти все они умерли. В живых остался только оператор Хеннинг Бендтсен, а этого недостаточно (81-летний оператор давно ушел на пенсию; его последняя работой стала "Европа" Ларса фон Триера. - А.Д.).

- А "Самый большой босс" не станет частью какой-либо новой трилогии?

- Главного героя играет тот же актер, который играл у меня в "Идиотах", Йенс Альбинус. Его персонажа в обоих фильмах зовут Кристофером. Это, кстати, сам Йенс придумал! Надо, наверное, сделать трилогию про Кристофера. Вполне естественно поинтересоваться тем, что с ним случится дальше.

- И без Кристофера ваши фильмы складываются в своеобразную "датскую" трилогию - "Королевство", "Идиоты" и "Самый большой босс". О том, что такое быть датчанином...

- Что такое быть датчанином? (Смеется.) Цельного образа датчанина у меня нет. Хотя я точно знаю одну интересную черту, которая объединяет всех датчан: они обожают те сцены в моем новом фильме, где на экране возникают исландцы и начинают на них орать и ругаться. Когда в "Королевстве" появился доктор-швед, который постоянно крыл датчан, на чем свет стоит, датская публика была в восторге. Национальный мазохизм... Страна у нас очень маленькая, и подобный комплекс легко объясним.

- Кстати, исландца у вас превосходно сыграл самый знаменитый кинорежиссер в Исландии, Фридрик Тор Фридрикссон. Что вас с ним объединяет? Существует ли какое-то чувство единства между скандинавскими режиссерами - вы, Фридрикссон, Аки Каурисмяки?..

- Моя проблема в том, что я никогда не смотрю новых фильмов. Так что, увы, не могу сказать, что видел много фильмов Каурисмяки, да и Фридрика не видел ничего, хотя с ним самим я прекрасно знаком.

- Вернемся к национальным стереотипам. Вы себя считаете типичным датчанином?

- Я бы ответил, если бы знал, что такое быть типичным датчанином. Вы - типичный русский? Вот и я настолько же типичный датчанин.

- Свои стереотипы в отношении русских у вас все же есть: в "Самом главном боссе", например, вы использовали за кадром звуковую дорожку русского фильма, и это - "Зеркало" Андрея Тарковского.

- Понимаете, мои герои должны были встречаться в самых абсурдных местах: на детской карусели, в магазине товаров для сада, в кинотеатре. А в кинотеатре они должны были что-то смотреть. Что-то, на что подобные люди в реальной жизни ни за что бы не пошли. Например, русский арт-фильм! Русский хорош тем, что никто из зрителей ничего в нем не поймет. Подумав о русском фильме, я сразу остановил свой выбор на "Зеркале". Это один из моих любимейших фильмов, я его раз двадцать смотрел. К тому же все звучащие там стихи так невыносимо прекрасны, что если отстраниться от смысла, могут показаться чистым идиотизмом! Имейте в виду, я рассматриваю включение фрагмента из "Зеркала" в мой фильм как дань почтения Тарковскому, а не как издевательство над его трудами. Я не собирался смеяться над Тарковским!

- Если воспринимать всерьез сказанное в вашем новом фильме, еще одна важная черта всех датчан - потребность в любви окружающих. А вы хотите, чтобы публика вас любила? К вашим кумирам, Дрейеру, Тарковскому и Ингмару Бергману, зрители часто относились куда жестче, чем к вам. А вам будто искусственно приходится бороться с народной любовью, прячась от мира в вашем бунгало на окраинах Копенгагена.

- Бергман тоже, кстати, не путешествует, не ездит никуда, не покидает свой остров. Я не задавался этим вопросом, но, быть может, запереться в Дании - способ избавиться от многого. Прежде всего, от сделанного фильма. Это как в туалете: сходишь туда, облегчишься и поскорее воду спускаешь. С фильмом - то же самое: главное - побыстрее его смыть. Так что в ближайшее время я попытаюсь никуда не ездить. Ну, может, только на фестиваль фильмов ужасов. Бывают такие?

- Да, как минимум "Фантаспорто" в Португалии.

- Ага, приму к сведению.

Ужас-ужас-ужас

Многие терпеть не могут Триера именно из-за того, каких успехов он достиг в инженерии душ человеческих. Он в любом найдет внутреннего идиота, и грань между пациентами и врачами в его "Королевстве" всегда размыта. "Самый большой босс" - образцово-показательное исследование офисного безумия. Роль отсутствующего директора исполняет плюшевый медвежонок. Секретарша (Луиз Миериц, игравшая и в "Идиотах") вопит от ужаса при звуке работающего принтера. Одна сотрудница мечтает выйти замуж за никогда не виденного босса, другая (суперзвезда датского кино Ибен Йяйле) - отдаться ему, доказав себе, что он не гей. Один сотрудник родом из деревни, и потому, вспоминая о жухлых осенних листьях, теряет контроль и кидается бить морду начальнику, а другой (давний друг Триера, французский режиссер и актер Жан-Марк Барр) - иностранец и вообще не знает датского языка. Что же до "самого большого босса, он - невольная и потому противоречивая проекция страхов и надежд маленького коллектива. Однако на все это можно взглянуть и с иной стороны: реален только импровизатор Кристофер, он же босс, а подчиненные - его фантазии. Глядя на фантастическую актерскую работу Йенса Альбинуса, сразу понимаешь, почему режиссер отказался от известных на международном рынке имен.

Обновленный Триер тяготеет к объективности, сложенной из бесконечных субъективностей. Одна из них - его собственная, звучащая в репликах "от автора", в которых Триер с завидной настойчивостью напоминает публике: "Вы смотрите комедию, и ничто иное!" Кто прав, а кто виноват, должен решать еще более фантастический "босс всех боссов". Возможно, Бог? А возможно, мифический Гамбини - законодатель художественного метода, значащий для художника (даже бездарного, каковым предстает новый герой-идеалист самокритичного Триера) куда больше. К финишу, переворачивающему все жанровые каноны, становится все более ясно, что привычного комического хеппи-энда не будет.

И даже это кажется слегка пугающим. Что же говорить о грядущем фильме ужасов, которым Триер надеется напугать публику всерьез? Пока, готовясь к написанию сценария, он опрашивает всех, с кем встречается, ведя каталог самых страшных фильмов в истории кино.

- Если вспоминать страшные фильмы, то нельзя оставить в стороне один из ваших собственных: последняя сцена "Эпидемии" производит на редкость жуткое впечатление.

- Да, и сниматься там было страшно. Очень. Девушка была под гипнозом, и когда она начала кричать, все были в ужасе... Давненько это было.

- А сейчас какие ужасы уже успели посмотреть?

- В основном японские. "Звонок", "Темные воды" и "Проклятие". Мне понравилось! Особенно то, как впечатляют эти фильмы при всех несовершенствах структуры и драматургии. Этим режиссерам удается ускользнуть, многое не объясняя. Вот, делаю заметки. И впервые за много лет смотрю один фильм за другим.

- Вы начинали как режиссер-киноман, потом это ощущение ушло, а теперь, видимо, вернется вновь?

- Возможно. Посмотрим.

- Вы известны как человек, "который боится всего, кроме кинематографа". Какие из ваших личных фобий вы планируете использовать в фильме ужасов?

- Что я мог бы использовать, так это маленькие знаки. Знаки и ключи. Они у меня хорошо получаются. Маленькие знаки - это самое страшное! Не сам Чужой, а указание на то, что он прячется за углом.

- А фильм действительно будет называться "Антихрист"?

- О да, это серьезно! Хорошее название, правда?

- Даже слишком хорошее, чтобы быть правдой.

- Приятно слышать. Сейчас я изо всех сил пытаюсь делать фильмы для того, чтобы доставлять себе удовольствие. Надеюсь, что с фильмом ужасов это получится.

- За названием скрывается что-то религиозное?

- А вот этого, сын мой, я тебе не скажу. (Смеется.)

- Во всяком случае, такой заголовок - многообещающий.

- Надеюсь выполнить обещание. Если отвлечься от сюжета фильма, который еще не вполне у меня сформировался, то замечу лишь одно в связи с его темой: дуализм - прекрасная вещь, и главная проблема христианства - отсутствие подлинного дуализма. Если существуют и Бог, и Дьявол, и они равно сильны и велики, мы имеем дело с подлинным дуализмом, но в христианстве такой подход не работает. В других религиях такое встречается - например, Дьявол является хозяином мира мертвых... Но Бог по любым законам оказывается гораздо могущественнее Дьявола, что лишает нас дуализма.

- Идеи в духе гностицизма.

- Пожалуй, это будет гностический фильм ужасов.

- Роман с другим специалистом в области дуализма, Рихардом Вагнером, у вас не сложился: постановка "Кольца Нибелунга" в Байройте так и не состоялась. Откройте тайну - все-таки семья Вагнеров сама разорвала с вами контракт или это было ваше решение?

- Это было настоящим разводом. А в таких случаях у каждой из сторон есть своя версия того, кто именно виноват в случившемся охлаждении. Трудно определить, кто кого покидает. Давайте я не буду их обвинять, а скажу честно: я просто не смог бы достигнуть необходимого мне соотношения желаемого и реального в работе над "Кольцом Нибелунга". Не все, что я придумал, было осуществимо. Когда я делаю фильм, то стремлюсь к осуществлению хотя бы 80% задуманного. В работе над тетралогией Вагнера этот процент был бы катастрофически низким. Может, с художественной точки зрения все бы вышло удачно, но вот чисто технически - вряд ли. К тому же постановка вышла бы слишком дорогостоящей. Так что уйти было моим собственным решением, и никто мне его не навязывал. А плоды моей работы я вывесил в интернете. Такой труд - жалко, если пропадет! Вдруг кому-нибудь пригодится?

- Может, вам сделать фильм по "Кольцу Нибелунга"?

- Эта театральная постановка должна была стать настолько кинематографичной, что осуществить ее можно было бы только в театре.

- Других театральных постановок не планируете?

- Нет. Пока что в моих планах лишь маленький фильм ужасов.

Эпилог

Всего через неделю после мировой премьеры в Копенгагене "Самый большой босс" был показан в Сан-Себастьяне. К счастью, вне конкурса. Привычные к фестивальной конъюнктуре зрители не могли поверить в то, что Триер добровольно отказался ездить в Канны и объяснили "понижение уровня" художественными качествами фильма. В эскапизме Триера усмотрели элемент саморекламы, а картину назвали кризисной. По счастью, ни на самого режиссера, ни на его следующие проекты эти оценки уже никак не повлияют. В дальнейшем он сможет идти своим путем, не учитывая мнения интеллектуальной элиты. Готовьтесь - грядет "Антихрист".