Уважаемые друзья!
Интернет магазин INOEKINO.ru приостанавливает обработку заказов.
С уважением, администрация INOEKINO.ru

Новость

Антон Адасинский: «… мы выходим на сцену и в какой-то степени обижаем»

7 марта в Доме Кино OPEN CINEMA club организовал мероприятие, которое как магнит притянуло к себе внимание многочисленных зрителей разных возрастов и интересов. Питерская публика ждала встречи с Антоном Адасинским долго, поэтому спрогнозировать аншлаг в зале было не трудно. Но что именно всё-таки привлекло столь пристальное внимания зрителя – представляемый на встрече Антоном единственный фильм театра DEREVO «Юг. Граница» или собственно сама возможность пообщаться с идейным вдохновителем театра, ответить довольно сложно. Фигура Адасинского уже не первый год вызывает самые полярные оценки у публики, тем более фильм широкой публике практически не знаком.
Показ киноленты открыл перформансом сам Антон. Действие происходило прямо в холле кинотеатра. Стаи почитателей с открытыми ртами перелетали от стенки к стенке. Пока Антон не продолжил действие в кинозале, по завершении которого, сразу начался «Юг. Граница».
Фильм уже по определению – эксперимент. Не имеющий чёткой сюжетной линии, гротескные персонажи, «кривая» операторская работа, ломаный ритм – именно это мы и ожидали от DEREVO. Можно в этом увидеть шутку, где-то насмешку, где-то дань столь любимому Ходоровски. Лёгкость и вдохновение группы, с которыми они подошли к эксперименту, заставили нас не разбирать фильм по полочкам, а просто принять его таким какой он есть.
Тем временем фильм закончился и Антон вышел на сцену, чтобы отвечать как на предсказуемые вопросы задаваемые публикой, так и на мягко говоря странноватые…

Антон: Мы не очень много об этом знали, но мы доказали самим себе и людям, которые нас любят, что можно купив ящик плёнки, знать немного фотографию, какие-то выдержки, установки, диафрагмы, и сделать прекрасный фильм. Для этого у нас был Вадик Гололобов, директор группы АХЕ. Он просто очень любит кино, но он не оператор.
Зал: Что для вас самое главное в жизни?
Антон: Тут у меня несколько частей. Девушки важны. Я не в том смысле. Для женщины – наш мир - мир фантазий, который они постоянно рушат от мужского строительства, от их иллюзорно-действенного созидания. Вечная занятость, громкая, потная, книжная, денежная. Это man’s world. И если женщины пойдут по этой дороге, это конец света. Так что девушки важны в смысле балансирования. Я плохо переношу природу. Океан, лес, пески, шум листвы. Я знаю, что это есть, но меня туда не пускают. Это лежит в другой системе и я с этим работаю, мне это очень важно. Еще мне важно, чтобы люди были обижены. Впрямую, в лоб, резко. Потому что это возможность пробудить отупение нации. Например среди моих знакомых в Питере и в Москве в общем-то все, кроме нас сбрендили. При чём я так понимаю, что это есть норма. Мне не понятно о чём они говорят, вешают мне на голову то, сё. Почему все хотят меня отодвинуть назад? Каким я был раньше. Может обида в лоб нас поссорит раз и навсегда, но по-другому никак. Поэтому мы выходим на сцену и в какой-то степени обижаем. Это очень сложный момент. Что ещё? Главное, чтобы было с кем позавтракать, обедать можно с кем угодно, а вот позавтракать.
Зал: Можно ли заставит людей думать? Или чем дальше, тем хуже?
Антон: Это очень простая вещь. Почему я и напрягся с моими бывшими друзьями здесь. Вот я задаю студентам, с которыми я занимаюсь, вопрос – кто из вас целый день делает то, что он хочет делать и счастлив в своей работе? Тишина… Они все изначально заряжены негативно из-за этого. А им по 20 лет. Это было три года назад. Как же так, что человек в таком возрасте делает не то, что бы он хотел. С этого и начинается вся лабуда. Мы же от вас уехали? Шесть человек с одним чемоданчиком, уехали вроде как в никуда, в Прагу. Очень небогатую страну в те годы. Нас просто унесло отсюда. И мы там выжили, в очень сложных условиях, работали, получили свой центр. Если бы здесь все были, вряд ли было бы DEREVO, нас бы переломали.
Зал: А вы чувствуете себя особенным, гениальным?
Антон: А вы?!
Зал: Я вас спрашиваю.
Антон: А я вас спрашиваю. Почему, если я сижу на сцене и сделал какой-то фильм, скажем так работал, я отличаюсь от вас? У вас шесть пальцев на руке, у вас душа менее чувствительная? У вас глаза видят другое? Вы что по ночам не плачете?
Зал: Бывает.
Антон: Бывает? И у меня бывает. Я вот чувствую издалека, у вас подготовленные вопросы, чтобы было над чем посмеяться, погоревать.
Зал: Если не секрет, какое было в молодости ваше отношение к различным веществам психоделического толка?
Антон: Есть очень классные воспоминания, а есть и память об ушедших друзьях и знакомых в связи с передозняком. Это одна часть воспоминаний. А другая, сидим на Петропавловке и слушаем Gentle Giant, считаем семь на восемь, прыгаем по льдинам, курим травку. Потом кто-то появляется с грибами, с какими-то ещё штуками. Появляется другая часть наркоты. И вот эти первые моменты с дешёвкой травкой – было хорошо, потом ушло дальше – стало плохо. И я от этого сбежал. А так, все курили, и я курил, но я своё выкурил, хватит.
Зал: Антон, скажите, а вы религиозный человек? В плане отношения к жизни.
Антон: Сейчас будет спектакль, решил его назвать «Евангелие от Антона». Это чувство ответственности такое. То есть ценности вашего бога, маленького, внутри, и моего, они очень похожи. Когда это облекается в огромные формы – мощные книги, щедрые подачи, храмы, церкви, золото, толстые священники – это полная туфта. Всё это никуда не годиться. А мы можем вернуться в один день и сказать, внутри нас есть всё, и мы есть молельный дом. Это есть повод для веры? А как это назовёте, не важно. Есть некая сила, больше нас и вас, которая что-то нам подсказывает. И если мы не напряжены, не тушуемся, мы пойдём правильной дорогой. А если будем бегать, как крысы, туда сюда, что и происходит на улицах сейчас, то мы не услышим этот голос. Я был сейчас в Москве. Там все бегают. Ходить нельзя. Такая энергия, вибрации. Спать невозможно. Все хотят сделать бабки. Со всей России съехались в одно место. Люди такого среднего бизнеса. Это безумие.
Зал: А как принимали ваши спектакли в Москве?
Антон: Классно. Какая-то лёгкая шизофрения.
Зал: Вы сказали, что если бы вы не уехали из России, DEREVO бы не было. Объясните, почему?
Антон: Мне кажется не было таких спектаклей – без времени, без адреса, без национальностей. Метафоры, образы, мечты – здесь было бы уже что-то другое.
Зал: А почему театр называется DEREVO?
Антон: Да придумали на кухне просто. И в общем-то оказалось классное. Когда мы решили немного поумнеть, взялись за книжки, для нас открылось, что дерево – это отдельная философия.
Зал: А откуда всё-таки берутся ваши движения? Почему именно такие движения?
Антон: Всё очень просто. Вся система DEREVO. Все наши упражнения, медитации, диета, работа над собой, весь этот каждодневный труд, у него есть только одна задача – чтобы человеческое тело смогло передать как инструмент любую нашу эмоцию. На любом уровне температуры, мощности, громкости. Чтобы тело стало настоящим инструментом. Это достигается многими разными способами. Вот и вся философия.
Зал: А как вы репетируете?
Антон: Мы не репетируем. Это у нас запрещено. Мы все много времени работаем над своим телом, над техникой, и у каждого есть какие-то свои идеи, свой мир. Каждую субботу, мы приглашаем в зал своих знакомых, не важно где это, в Праге, в Берлине. Делаем часа полтора так сказать набросков, друг за другом, импровизируем. И тогда понимаем, что будут моменты просто крутые, их нельзя ни в коем случае выстраивать. И выходить со всем этим бардаком, в этих полукостюмах, под эту полумузыку, только не улучшать. А потом уже оттачивание самые важных моментов. Этот переход – самое сложное.
Зал: А как вы думаете, почему именно вам дали «Золотую Маску»?
Антон: Мы были на дне рожденья, а мне друг говорит – тебе дали Золотую Маску. Я не знаю почему. Мы вообще не хотим участвовать в каких-либо номинациях. Но встал вопрос, либо мы едем в Москву, либо нет. Что это означает, не понимаю, хоть убей. Зато это нам очень помогло по России. Потому что люди, узнав, что мы получили «Золотую Маску», зовут нас к себе приехать. Потому что просто так полуголых каких-то, сумасшедших, не позовут.
Зал: Скажите, если бы вы не делали то, что делаете, чтобы вы делали?
Антон: Мне нравится обманывать ситуацию, обходить её. Не драться, ни кидаться бомбами, а делать ходы. Играть и обыгрывать. Воткнуться в систему, найти какую-то дырку, нарушать законы, ломать их постоянно. Мы же сидим в клеточке. Если мы этого сейчас не понимаем, то скоро уже будет поздно. Нужно собирать чемоданы и при возможности сваливать отсюда, если нам здесь не нравится.
Зал: А чем там именно лучше?
Антон: Там реально намного больше возможностей. Во-первых, там не уходит жизнь на бессмысленные вещи. Часы, годы здесь уходят на что попало. Подумаешь, ни фига себе, год прошёл, а что я сделал, ничего. Значит был занят? Занят. А что сделал? Ничего.
Зал: Здесь вас здесь обыграли?
Антон: Здесь не обыграли. Обули по полной. И с театром и с прочим. Восемь месяцев коту под хвост. Не был готов. Сейчас отличный театр, хорошая студия в Германии, условия работы замечательные. Приезжаем, быстро выступаем. Здесь я этим уже заниматься не буду.
Зал: Антон, а вы прощать умеете?
Антон: Да. Это в порядке. Хотя когда только уехал… Но почувствовал, что да ладно, пусть у них под столом одни ботинки, над столом другая голова, - у них свои мучения.
Зал: В каком городе в России вам с театром понравилось больше всего?
Антон: В Самаре было круто! Мы там ночь не спали. Здесь приходишь после спектакля, валишься с ног. Вампиризм знаменитый питерский. Ладно, он простителен. Все мы чего то хотим взять. А там люди отдавали. И мы вышли на улицу после спектакля, а там на трёхметровых сугробах красным спреем написано: «Самое главное в жизни, чтобы было кого любить». Мы там всю ночь по сугробам бегали. Классно было.

Текст и фото: Алексей Бажин, Смотри Настоящее

Ссылки по теме: